Интервью с Давидом Вяйрюненом.
Издание “Arbetarbladet” пишет, что стихи Давида Вяйрюнена суровы, неискусны и прекрасны.
Автор Тим Андерссон Раск, редактор Баренц Журнала, Herrljunga, Швеция.
Фото Симона Элиассона, фотографа из Лулео.
Перевод на русский язык Германа Иванова
–В твоих текстах говорится о земле, о том, кто владеет землей и ресурсами. Что для тебя значит слово «ресурсы»?
– Я воспринимаю «ресурсы» как выражение, которое употребляется, возможно, в несколько уникальном смысле в Норрботтене и Вестерботтене. При этом как бы немного хвастаются. Говорят: «Ну, здесь-то имеются ресурсы», — и похлопывают по бумажнику или по мышцам руки. Мол, есть у нас деньжата или силенки. Даже если для таких вещей это слово кажется слишком масштабным. Речь ведь никогда не идет о миллионах. Ну, вытащит парень из бумажника купюру в 500 крон, но все равно заявит «есть тут ресурсы».
Это слово очень многозначно. В районе Рудных полей имелись ресурсы в виде мускулов, упорства, умения выживать — и они использовались для добычи природных ресурсов.
Когда добыча полезных ископаемых на Рудных полях началась всерьез, дело это было отнюдь не легкое, многим приходилось работать, выбиваясь из сил, ради довольно жалких условий жизни. Народ завлекали сюда обещаниями хорошей зарплаты, но сколько нужно платить тому, кто рискует жизнью? Ведь труд здесь требовал рисковать жизнью, работать на износ. Но вот что упустили вначале — так это технический прогресс. Профсоюз видел свою главную задачу в борьбе за улучшение условий труда, но никто не мог заглянуть на сто лет вперед и увидеть, как этот рудник превратится в чудище. Рабочие пытались добиться того, чего, как они считали, были достойны — того же уровня жизни, что был у среднего класса. Само собой разумеется, горные разработки приводили к конфликтам с саамами. Если взглянуть на старые карты их кочевых путей, можно увидеть, что практически каждый из них обрублен. У людей же была вера в будущее, огромные ожидания, что «вот-вот, черт возьми, и…», мечта о справедливом распределении благосостояния, которая воплотилась лишь отчасти.
-Как обществу привести в соответствие масштабное изъятие ресурсов и сокращение объемов государственных и муниципальных услуг?
-Когда-то Пу Тидхольм высказался в том смысле, что Швеция обращалась с Норрландом, как с колонией. Я с этим не согласен: это же не Конго или другие колонии. У нас происходил обмен, мы были частью проекта под названием «Швеция». Нам довелось участвовать в развитии общества: в наших населенных пунктах строились школы, бассейны, дороги. Потом в 60-е годы политика в отношении малонаселенных регионов изменилась. Уже в то десятилетие — после того, как гидроэнергетика прочно встала здесь на ноги, — муниципалитет Йоккмокк направил послание в компанию «Ваттенфалль» и центральные органы государственной власти с призывом: «Не оставляйте нас в беде!», потому что Йоккмокк да и многие другие муниципалитеты оказались в трудном положении.
Мы были частью шведского проекта
-Я считаю, что важнее всего уметь заглянуть в будущее, когда речь идет о таких вопросах, как, например, разработка Каллака: наибольшие права на землю имеет тот, кто лучше с ней обращается. Однако в нашей капиталистической системе позиции собственника настолько сильны, что я как владелец земли могу делать с ней почти все что угодно. Но я же смертен, а земля — нет. Если я за 75 лет жизни умудрюсь испортить свою землю, я загублю ее для многих людей, а не только для себя самого. Государство пытается как-то это уравновесить через систему выравнивания налогов, но требуются же не только деньги — не ассигнования и субсидии. Необходимо помогать муниципалитетам в малонаселенных районах иным образом. Йоккмокк нуждается в учителях, социальных работниках, медсестрах и — в рабочих местах. Мы в нашей региональной организации Левой партии обсуждали налог на недвижимость, который в Норвегии стал фактором укрепления политики в отношении малонаселенных регионов. Возможно, пришло время и здесь присмотреться к этому опыту.
– Могут ли Рудные поля существовать без рудников?
-Похоже, люди не заинтересованы в том, чтобы жить в районе Рудных полей без работающей горнодобывающей отрасли. Во всяком случае, не в таком обществе, которое организовано, как нынешнее. Судя по всему, общественное мнение твердо стоит на стороне горнодобывающей индустрии: удалось же компании LKAB относительно спокойно, без трений провести демонтаж Мальмбергета. Для самой компании весьма удачно сложилось, что наиболее ожесточенные дебаты касались экономических вопросов: если не считать их, то, собственно, не было никаких дискуссий о том, правильно ли или нет решение касательно Мальмбергета.
Возможно, это обусловлено тем, что речь идет о крайне однобоком рынке труда. Очень много людей здесь зависят от компании LKAB, и многим нравится работать на LKAB.
Они не склонны рассматривать свою профессиональную роль в качестве проблемы, а видят в ней только положительную сторону: «Мой труд в качестве горняка вносит вклад в благосостояние Швеции». Сейчас идет дискуссия, которую следовало начать еще много лет назад. Она посвящена вопросу: можно ли вообще продолжать действовать так, как мы действовали до сих пор, учитывая, в каком состоянии находится наша планета? Но Мальмбергет — всего лишь один городок, а в мире их пара миллионов. Иногда какие-то из них исчезают. Я понимаю чувства по отношению к месту, где вырос — старому Мальмбергету, но если мы и дальше будем жить так же, как живем сейчас, то, пожалуй, иного варианта и предположить невозможно.
В Елливаре — третьем по величине муниципалитете Швеции — практически нет пищевой промышленности
Самый, по-моему, главный вопрос: будем ли мы продолжать жить так же? В Елливаре — третьем по величине муниципалитете Швеции — практически нет пищевой промышленности. Имеется только одна скотобойня. Еще в 80-е годы я помогал — хотя и не мог похвастаться выдающимися результатами — родителям убирать картошку с картофельного поля семьи Вяйрюнен. Но сегодня таких полей не осталось. Большинство жителей перестали выращивать что-либо на своих участках, идея оперативных поставок «точно в срок» подкосила местное огородничество. Выращивание монокультур ведет к тому, что мы медленно, но верно истощаем планету и созидательную способность земли — ради того, чтобы получить ту самую картошку, которую пятнадцать лет назад могли выращивать сами. Конечно, речь идет отчасти о политических решениях. В рамках ЕС получилось так, что некоторым странам не следует заниматься производством продуктов питания. Другие страны возьмут на себя эту задачу, а потом эту пищу будут доставлять с другого конца света.
Наша культура питания постепенно забывается. Мои родители, родившиеся в 40-е годы, едят совсем не такую пищу, как поколения 90-х и нулевых годов. Исчезает характерная для Норрботтена культура питания и способность жить за счет наших собственных природных ресурсов.
Что было бы, если бы нам досталась часть богатств — в результате, например, введения налога на недвижимость в отношении рудника Витофорс? Наши муниципалитеты стали бы чертовски богаты. Йоккмокк, к примеру, практически вообще без расходов на оплату труда получил бы массу денег от продажи энергии.
Продолжит ли Елливаре существовать, когда руда закончится? Для этого нужно предложить ряд альтернативных видов деятельности, чтобы привлекать трудовые ресурсы. Бизнес делает неуклюжие попытки в этом направлении, но изменить картину трудно. Елливаре — не Стокгольм, здесь не проходит тамошняя всеобщая убежденность в том, насколько важен вот этот отдельно взятый владелец кафе. Или рекламное агентство, или турбюро. Здесь отсутствует количественное подтверждение такого нарратива. Слишком велико значение шахт. Трудно найти работников: LKAB забирает всю рабочую силу. Трудно становится расти. В регионе Стокгольма 80 процентов учащихся старших классов изучают программы теоретической направленности, в регионе Рудных полей ситуация почти противоположная. Сколько сюда вернется тех, кто учился по программе общественных наук? Возможно, они получат какое-нибудь техническое образование и вернутся на рудник. Но чаще всего просто не возвращаются.
Лучшее, что вы можете получить, – это бургер с халлуми или соевое мясо в пиццерии.
Пару лет назад я был на конференции, посвященной «зеленому» производству продуктов питания. «Бизнес вложится вот в это и вот в то…» Что из этого появилось в Елливаре? Да ни шиша! В лучшем случае можно получить бургер с сыром халуми или немного соевого мяса в пиццерии. В повседневном потреблении даже и не видать этих «зеленых перемен», о которых твердит бизнес. Нет их в Елливаре. Может быть, руднику надо пойти трещинами, чтобы перемены проступили, стали видны?
Возможно, диверсификация начнется с притоком сюда жителей, роста потребности в учителях? Пока я этого практически не вижу. Все возвращается к ресурсам — к руде, меди и лесу.
*Пу Тидхольм (Po Tidholm) — шведский журналист, писатель и критик.
*Ваттенфалль» (Vattenfall) – шведская государственная энергетическая компания.
*Каллак (Kallak) – район железнорудного месторождения в муниципалитете Йоккмокк.
*Левая партия — левая социалистическая партия в Швеции, основанная в 1917 году. В 1917—1921 годах называлась Левой социал-демократической партией Швеции, в 1921—1967 годах — Коммунистической партией Швеции, в 1967—1990 годах — Левая партия — коммунисты. С 1990 года носит нынешнее название — Левая партия.
*LKAB — шведская горнодобывающая компания. Занимается добычей железной руды на севере Швеции, у городов Кируна и Мальмбергет.